Провинция Кардок

Иное название провинции – Воронья пустошь.

Впрочем, название это правильно лишь отчасти, если не упоминать о собственно, Вороньей пустоши,

провинция эта вполне пригодна для беспечной и безбедной жизни ее детей. Земля эта покрыта на западе и северо–востоке горами, каменистые склоны поросли густыми лесами, где настоящее раздолье и охотнику и художнику, есть там и водопады и причудливо выветренные вершины. Горы больше всего напоминают Карпаты, хороши и для пастбищ и для прогулок. Горы эти носят печальное имя - Христов хребет. А леса, величественные горные черноельники, богаты ягодами и целебным мхом – сфагнумом, пастухи и хозяева горных гостиниц верят, что этим краем владеет Зеленый Егерь, то ли бес, то ли леший, одновременно и благосклонный и жестокий.

Но ближе к югу горы сменяются равниной, и конца ей нет, скоро обрываются леса, гаснут последние огни на заставах, мелеет, как река, проезжая дорога и теряется в пустоте и темноте. Начинаются гиблые и странные места, куда никто не отваживается заходить по доброй воле. Это и есть настоящая Воронья пустошь, царство жесткого травостоя, полыни и перекати – поля

    Вечерами, лишь издали, безопасно наблюдать, как в Пустошь, словно в море, садится огромное ветреное солнце. И, если не изменят глаза, вы различите в закатном жерле острые крыши одиноких серых башен, что в незапамятные времена были поставлены древними отрядами Логрских воинов, известных под именем Стерегущие Дом. О воинах, конечно, уже никто не помнит, но башни остались, и теперь они сами называются Стерегущими Дом. Согласно поверию, Кардок будет стоять, пока целы башни.

    Ночью немые молнии пляшут на горизонте над Вороньей Пустошью и бьют в эту суровую сомкнутую землю, указывая золотые жилы, только никакой кладоискатель не пойдет искать их.

    Зимой пустошь смерзается и немеет еще более, чем в теплые дни, по ледяному покрову долгими тенями крадутся волки, их тоскливый вой заставляет жителей Кардока крепче запирать двери.

    Весной пустошь расцветает, как Библейские обетованные земли, и голос горлицы слышен в стране этой, но Пустошь – страшная невеста, и никто не смотрит на ее красоту.

    И однажды, весенним утром приходит с юга великий гром. Это движутся стада серых длиннорогих быков. Наступает время жаркого гона, время зачатия и рождения. Так Пустошь празднует свое дикарское весеннее Рождество.

    О Вороньей пустоши можно говорить долго, но ее нужно увидеть лишь один раз, чтобы забыть все слова. Но говорят, что в самом сердце Пустоши есть колодец, который из века в век произносит все слова, что звучали когда – либо на земле.

    Но лучше вкратце перейти к городам.

    Сен-Петерс-Лёв

Столица провинции – купеческий ганзейский город Сен–Петерс–Лёв, город небольшой, патриархальный, здесь все подчинено бою немецких башенных часов и поворотам ратушного флюгера - петуха. Названия церквей и улиц говорят о торговом прошлом города – почти все здания столицы построены купеческим Братством Черноголовых – оно было названо так из–за забавного герба – головы негритенка. Есть в городе Дом Большой Гильдии, владение первостатейного купечества, изумляет приезжих аркадная галерея старинной ратуши – в прохладной тени ведется мелочная торговля, стоят уже бесполезные позорные столбы с ошейниками, и над всем главенствуют огромные рыночные весы с позеленевшими от времени бронзовыми чашами. За торговой галереей – зал торговых сделок, рядом камера пыток, ныне переделанная в краеведческий музеум.

Сен–Петерс – город надежный, как добротно выделанная кожа, как эталон весов в руках бургомистра, улицы и площади так же чисты, как кухня заботливой голландской хозяйки, здесь можно было бы задохнуться, если бы не приходилось жить.

Это прекрасный город для того чтобы собраться поутру, выйти из спящего теплого дома и уйти далеко. От отцова крова и всего живого.

Стерегущие Дом

    Если говорить совсем вскользь, то есть еще горный овечий город Вальк, нежный город Розамюнде, странный город Эрналь, гостеприимный Якобхауз…

    Но во многом знании – многие печали, я мог бы говорить о моей земле часами, но это не нужно уже ни вам, ни мне. И все же из Сен–Петерса хорошо не только уходить поутру с краюхой хлеба, но и возвращаться через много лет. И радоваться тому, что петух все еще охраняет ратушную башню, что конькобежцы скользят по декабрьскому каналу Бронзовой Старицы.

    И, не дрогнув, стоят Стерегущие Дом.